Файл

В. ДОРОШЕВИЧ и газета И. Д. Сытина «Русское слово»

Имя файла	doroshevichsytin.doc
Дата	2024-01-13 03:55:24
Описание	В. ДОРОШЕВИЧ и газета И. Д. Сытина «Русское слово»
Количество скачиваний	120

Предпросмотр:

Московский государственный университет имени М. Ломоносова Кафедра русской журналистики РЕФЕРАТ ПО ТЕМЕ В. ДОРОШЕВИЧ и газета И. Д. Сытина ?Русское слово? По книге Чарльза РУУДА ?Русский предприниматель московский издатель ИВАН СЫТИН? студентки 4 курса факультета журналистики Курт Аллы Георгиевны Москва. 2002 г. 1 Когда Иван Дмитриевич Сытин в 90-х годах заявил о себе, в России не было популярной массовой газеты, наподобие тех, что издавали Пулитцер и Нортклифф. Да и тиражи самых крупных бульварных газет в Москве и Санкт-Петербурге не были очень высокими. К примеру, частная ежедневная газета А. С. Суворина ?Новое время?, выходившая в Петербурге, имела к 1900 году всего лишь 60 тысяч читателей. Так что русские газеты в этот период мало чем отличались по содержанию и внешнему виду от своих предшественниц 60-х годов. Нельзя было назвать их массовыми. Лишь восемьдесят восемь газет, выходивших ежедневно, а также два и три раза в неделю, находились в руках частных владельцев, из них одиннадцать – в Петербурге и семь – В Москве. В этом списке лишь несколько изданий были ?серьезными?, а большинство – ?необычными? или ?местного значения?. К последним относилась московская бульварная ежедневная газета ?Русское слово?, издававшаяся тиражом около 30 тысяч на средства Сытина. Как он не раз повторял, Чехов убедил его, что России нужна независимая газета в противовес суворинскому полуофициальному ?Новому времени?. Чехова искренне восхищало в Сытине о, что он выбился ?в люди? и основал единственную издательскую фирму, ?где русским духом пахнет и мужика-покупателя не толкают в шею?. Этот довольно необразованный человек нажил капиталы и приобрел машины, он мог сделать много добрых дел. Но для осуществления всего этого он нуждался в наставнике. Уже через год после из знакомства Сытин говорил, что Чехов убедил его, что народу нужна хорошая газета. Но сам Сытин не знал газетного дела совершенно и очень боялся его сложности и трудности. Но чиновники считали издателя серии ?Посредник?, в которой автором выступал опальный Л. Толстой, человеком в известном смысле неблагонадежным и не хотели давать ему в руки такой мощный рычаг общественного мнения как газета. Тогда, утверждает Сытин, Чехов посоветовал ему обходными путями и без лишнего шума купить добропорядочную консервативную газету и постепенно превратить ее в либеральную. И Сытин последовал этому совету, основав в 1894 году ?Русское слово?. Оставалось решить очень важный вопрос: кто будет редактором нового и любимого детища Сытина? Сытину нужен был человек, известный правительству как истый патриот. И вот, благодаря знакомству его с Толстым случай свел его с тогдашним редактором консервативного журнала ?Русское обозрение? А. А. Александровым. Успешно окончив в 1891 году московский университет по отделению русской литературы, он остался на факультете доцентом. Когда же издатель Н. Боборыкин предложил ему редактировать московское ?Русское обозрение?, он оставил университет. И вот прошло чуть больше года, как Александров служил редактором, когда Сытин решил, что тот может стать подходящим ?фасадом? для недорогой ежедневной московской газеты и под его марку он получит разрешение. И такое разрешение действительно было получено. 2 Прошло некоторое время, пока разрешение обер-прокурора Святейшего синода К. П. Победоносцева, покровителя Александрова, вступило в законную силу. Александров подал официальное прошение об издании и редактировании ?Русского слова?. 10 мая 1894 года. Одобрение министра внутренних дел было получено 16 октября 1894 года. ?Русское слово? начало выходит в январе 1895 года. На первом году жизни газета понесла большие убытки и, что еще больше расстраивало Сытина, не нашла своего читателя. Увы, сокрушался гениальный издатель, это был подголосок ?Московских ведомостей? для простого народа и к тому же нестерпимо пошлый. К этому времени Александрову и Сытину порядком надоело их первоначальное соглашение, и Сытин готов были выкупить у александрова его мнимый титул издателя. Но чиновники , от которых зависело редакторство в ?Русском слове?, еще долго не изменят своего отношения к Сытину, как неблагонадежному. А газеты в это время будет терпеть убытки за убытками. Сытин жаловался Чехову, что ?теперь просто ужасная паника на меня нашла… Не знаю, куда деваться-таки. Думается, что все пропало?. Вскоре, забросив издание ?Русского слова?, Александров уведомил Главное управление по делам печати, что уходит из ?Русского слова?… Пусть недруги называли Сытина ловкачем и позером, однако никто не мог отрицать его заслуг в организации большого и прибыльного производства. Цифры говорили сами за себя: с 1900 по 1904 год включительно он увеличит тираж ?Русского слова? в четыре с лишним раза, и газета наконец-то начнет приносить твердый доход. И вот как это произошло. Один из великих писателей того периода А. М. Горький считал, что Сытин преследует неправедные цели обогащения. В своем письме к писателю Андрееву он возмущался шовинизмом сытинского ?Русского слова?, особенно статьями священника Григория Петрова, который подписывался псевдонимом ?Русский?. Сытин, вряд ли принимавший политические взгляды Горького, также разделял его недовольство. Своим периодическим изданием и пытался изменить положение дел. Выход, и вполне справедливо, он искал в одном: ?Русскому слову? нужен был новый редактор, который смог бы вести газету в либеральном направлении и тем самым расширил круг ее читателей. Это должен был быть человек опытный, честолюбивый, благонамеренный и настоящий профессионал – мастер своего дела. К середине 1901 года Сытин всеми силами пытается заполучить на это место тридцатисемилетнего Власа Дорошевича, опытнейшего журналиста, который завоевал широкую популярность и, конечно, знал себе цену. Ранние его рассказы публиковались рядом с чеховскими в бульварном московском сатирическом журнале ?Будильник?. Но когда Сытин в первый раз пригласил его в свою газету, тот прямо ответил, что он издателю просто не по карману. И вот настал тот день, когда Сытин был готов заплатить Доршевичу любые деньги, только бы тот согласился занять место ответственного редактора в ?Русском слове?. 3 Дорошевич был самым преуспевающим журналистом из той когорты журналистов, которые в течение двадцати лет перед революцией 1917 года совершенно по-новому поставили в России газетное дело. Он рос в 70-е, когда тысячи молодых студентов ?шли в народ?, а писать начал в 80-е годы при консервативном царе Александре 3. Он рано привык добывать пропитание собственным трудом и с насмешкой относиться к условностям и существующему порядку. Однако в отличие от угрюмых радикалов и народников, Дорошевич вышучивал дряхлый строй и людские пороки, и это снискало ему любовь многочисленных читателей. Избрав профессию журналиста, Дорошевич пошел по стопам своей матери Анны Ивановны Соколовой. Она оставила его на попечении Михаила Дорошевича, что снова полностью посвятить себя сотрудничеству в народных газетах и журналах. Приемный отец дал мальчику свою фамилию и нарек его Власом. В 1874 году Соколова восстановила через суд свои родительские права, но спустя шесть лет Влас ушел из дома и начал самостоятельную жизнь. На первых порах репутацию Дорошевичу составили имя матери и хорошая успеваемость в гимназии, и в год убийства Александра 2 его взяли корректором в ?Московский листок?. Следует немного подробнее сказать об этом издании. Газета ?Московский листов? относилась к разряду бульварных, Ее основатель, также как и Сытин, выходеть из крестьян, московский трактирщик Н. И. Пастухов отдавал предпочтение репортерам, которые могут обеспечить газету сенсацией. Изобретательность и оборотистость – качества, которые Пастухов в профессии журналиста ставил во главу угла. Лучшим среди них был В. А. Гиляровский, который в июле 1882 года сумел первым примчаться к месту крушения поезда на Курской железной дороге (всю дорогу он провел в туалетной комнате) и по телеграфу дать сообщение о нем в ближайший номер газеты. Сенсационное известие и последовавшая за ним серия репортажей резко повысили спрос на ?Московский листок?. Позже здесь появятся статьи побывавшего в самой гуще трагедии на Ходынке того же Гиляровского. Все эти события и требования редакторов, реалии дня создали напористы стиль репортерской работы, скоро ставший нормой. Примерно в это время Дорошевич перешел в репортеры ?Московского листка?. И вот, как уже говорилось выше, набравшись читательского опыта, Дорошевич в середине 80-х начал публиковаться наравне с Чеховым с ?Будильнике2. Это был сатирический журнал, ?Будильник?, зло высмеивал закоснелых чинуш в памфлетах и карикатурах, едва ли не рискуя быть привлеченным к суду за клевету. Но если Чехов по его личному признанию в письме к брату тяготился своей журналистской работой, то Влас Доршевич, похоже, совсем наоборот. В журналистике он нашел свою жилу, схватил удачу за хвост. Именно здесь Дорошевич и сделал себе имя. В 1883 году Дорошевич уезжает из Москвы и поступает в ?Одесский листок?, который отправил его в Западную Европу – посмотреть, как там работают и поучиться у крупных газет. В Париже он стал присматриваться к французам, как они пишут свои фельетоны. А они делали это коротко, бойко, на самые различные темы. Вернувшись домой, Доршевич взял на вооружение этот стиль, для которого характерны короткие, простые фразы со множеством тире. Написанные разговорным языком, но в то же время изящные по форме эти фельетоны принесли Дорошевичу славу своими ?скачками мысли? и ?стаккато?, и он стал самым модным журналистом в России. В 1897 году в качестве корреспондента ?Одесского листка? Дорошевич сел на борт русского судна, которое перевозило осужденных и держало курс на сахалинскую каторгу. Шестью годами раньше Чехов в так же только представителем суворинского ?Нового времени? отправился в этом же направлении. Результатом его поездки стал ?Остров Сахалин?, где Чехов пытался объективно, но пронзительно описать сибирские реалии и свои личные впечатления. Впечатления Дорошевича также были не менее пронзительны, но более субъективны. Они также вылились в серию очерков, которые впоследствии отдельной книгой издал Сытин. Она имела огромный успех. Вот именно в этот время Дорошевич и ответил отказом Сытину на его предложение занять редакторское кресло ?Русского слова? в первый раз. Лозунг разоблачения, знамя журналисткой объективности привлекло его в стан Г. П. Сазонова, который задумал ежедневную петербургскую газету ?Россия?. Целью своей он ставил вскрытие общественных пороков, чтобы способствовать по мере сил и возможностей реформам. Дорошевич, и не менее знаменитый А. В. Амфитеатров согласились помочь создать газету. При всей своей амбициозности они предполагали сделать из нее орган печати, которого еще не видывали в России. В первый же год оба этих писателя, с вызыввающим видом и иронией ходившие по самому краю дозволенного, дали ?России? 45 тысяч подписчиков, Сытинское же ?Русское слово? имело в том же 1901 году чуть больше тридцати тысяч. Когда Дорошевич написал свои ?Легенды и сказки Востока? о причудах и прихотях турецких визирей и персидских сатрапов, читатели без труда, как в зеркале, узнали в них русских чиновников. В то ?Счастливое время?, вспоминал потом Дорошевич, ?враг? был ?Ясен, как тогда. Тогда это было крепостное право. Теперь бюрократия?. И все же вполне закономерно, что ?Россия? просуществовала недолго. Те же самые чиновники, о которых с такой сатирой писали Дорошевич и Амфитеатров, вряд ли долго могли терпеть, ?бросание подобных камней в свой огород?. Случилось, что на второй год существования газеты Амфитеатров в своем фельетоне ?Господа Обмановы? слишком далеко зашел в сатирическом изображении царствующей семьи Романовых. Он был опубликован 13 января 1902 года и в некоторых подробностях совершенно точно воспроизводил дворцовый быт Николая 2. А поскольку высмеивать императорскую фамилию было запрещено уголовным кодексом, ?России? грозило неминуемое закрытие в результате судебного разбирательства. Правда, Николай не стал так долго ждать и своей властью закрыл газету через три после выхода фельетона. Кроме этого, по его же личному распоряжению Амфитеатрова сослали в Минусинск. А что же Дорошевич? Нет, он не остался без работы, потому что еще предыдущим летом согласился на общее наблюдение за редактированием сытинского ?Русского слова?. 16 июля 1901 года, через полгода работы в ?России? Дорошевич подписал трехлетний контракт с Сытиным и таким образом стал самым высокооплачиваемым журналистом в России. Сытин предоставил ему полную свободу в содержании газеты и невиданный до той поры гонорар в виде 20 процентов от чистой прибыли. Со своей стороны Дорошевич обязывался давать в каждый воскресный выпуск по статье о Москве (6 тысяч рублей в год) и еще не менее 52 статей ежегодно по текущим вопросам общественной жизни (5 копеек за печатную строку). Он должен был осуществлять общее руководство газетой, имея право уезжать из Москвы по своему усмотрению. В непредвиденных же случаях и в случаях особой необходимости он должен был явиться в редакцию в течение трех дней. Но еще до 1902 года Дорошевич путешествовал. За счет Сытина он успел съездить в Западную Европу и получил к тому же 6 тысяч рублей в качестве гонорара за отдельное издание своих сахалинских очерков. Все, что касается отношений Сытина и Дорошевича прозрачно говорит о том, как ценил великий издатель свое новое приобретение – такого же великого журналиста. Его авторитет никогда не потеряет для Сытина значения, а слава так никогда и не померкнет. Любой редактор, берясь за новое дело, начнет с подбора своей новой команды. Для Дорошевича этот вопрос не был злободневынм, потому что после закрытия скоропостижно скончавшейся ?России? он получил возможность привлечь к сотрудничеству в ?Русском слове? значительное количество авторов, включая и Амфитеатрова. Воодушевленный новым делом (и к тому же своей долей в прибыли), Дорошевич рьяно взялся за оживление и повышение профессионализма газеты. Он расширил сеть корреспондентов в России и за границей, потребовал круглосуточного использования телефонных линий, начал уделать больше внимания Петербургскому отделению. Используя на практике то, что он почерпнул в Европе, Дорошевич распределил редакционный персонал по отделам во главе с редакторами, которые назывались в соответствии со своей специализацией военный, московский, губернский редактор и т. д. В лице каждого корреспондента он хотел видеть ?человека, чуткого к общественным вопросам, внимательного и острожного к верности сообщаемых фактов, способного к журнальной работе, живого, отзывчивого, умеющего загораться, что необходимо при спешке ?огневой? газетной работы…? И не удивительно, что все его усилия принесли ожидаемые, так долго ожидаемые Сытиным плоды. Расширился круг не только читателей ?Русского слова?, но и официальных лиц. Так, в августе 1902 года цензор В. Нажевский обнаружил в нем ?либеральное направление?, что сразу же объяснил переходом в газету авторов из ?России?. Но, несомненно, главной фигурой в ?Русском слове? был Сытин. Ведь именно он нанял Дорошевича, чтобы тот держал либеральный курс на его любимом корабле. Иван Дмитриевич частенько заглядывал утром в газету. В это время Дорошевич собирал у себя заведующих отделами и под большим портретом Чехова (его роль для газеты, по словам Сытина, трудно переоценить, издатель его очень любил, считал своим другом) составляли план очередного номера, выходившего из печати в четыре утра. К десяти вечера, когда начинался монтаж полос, большая часть материалов была уже набрана, однако наборщики из ночной смены до последней минуты вносили в номер последние новости. Строго по графику первые экземпляры газеты были готовы к погрузке на самые ранние поезда, уходящие из Москвы. Такой темп работы был для служащих редакции в новинку. Как вспоминал Гиляровский, ежедневный приезд Дорошевича служил для всех сигналом к работе. Никаких лишних разговоров, пока номер не отправлялся в типографию. Другой современник Дорошевича А. Р. Кугель подтверждает, что не было нигде ни беспорядка, ни панибратства, свойственного журналистской среде. Сам Дорошевич работал в отдельном кабинете и выставлял у дверей дежурную, чтобы никто не смог ему помешать. Да, на работе царила деловитость. А вот после нее газетчики шли в ближайший ресторанчик, причем зачинщиком застолья выступал Дорошевич. По условиям контракта Дорошевич имел полное право на отлучки из Москвы. И когда таковые случались, он в письмах к Н. В. Туркину, возглавлявшему в его отсутствие, редакцию требовал неукоснительного соблюдения своих инструкций. Инструкции эти могли занимать в письме больше двух десятков страниц. Главное, писал Дорошевич, Туркин не должен позволять ?ни Сытину, никому другому? вмешиваться в дела редакции. В случае чего ему следовало дать понять, что отдавать приказы имеет только он, Дорошевич. Пошлости и глупости предписывал он опасаться в его отсутствие. Никакие другие требования со стороны владельца, его помощника, государственных чиновников или рекламодателей не принимались. ?Независимость… моя сила. Единственная?, -- писал Дорошевич. Имел Дорошевич и планы на будущее в развитии ?Русского слова?, расширении круга читателей газеты. ?1903 год есть год похода на провинцию?, -- писал он. Именно на провинцию делалась ставка в будущем распространении газеты. Поэтому следовало выжимать все что можно из губернских корреспондентов, чтобы жителям провинции было интересно читать про самих себя. Как и Сытин, Дорошевич всеми силами стремился превратить ?Русское слово? в крупную газету, преобразовать ее в издание, похожее на крупные издания Запада. Свою тактику он определял так: ?Утром вы садитесь за чай. И к вам входит ваш добрый знакомый. Он занимательный, он интересный человек?. Именно этот стиль задушевной беседы с глазу на глаз снискал Дорошевичу любовь и преданность массовой аудитории, окупавшие его высокие гонорары. И когда впоследствии он отошел от редактирования и только писал в ?Русское слово?, Сытин по-прежнему платил ему большие деньги. Уже много позже, когда Сытин вновь столкнется с вопросом кандидатуры на пост редактора ?Русского слова?, он обратился к Амфитетарову, который, зная о высоких гонорарах Дорошевича, так отозвался на это предложение: ?Я на такую сумму газете полезен быть не надеюсь и не смогу. Не потому, чтобы принижал себя перед В. М., а потому, что я просто не понимаю: что может сделать для газеты литератор литературным трудом такого, чтобы это стоило 32000 рублей в год??. По-видимому, Сытин лучше других знал, что может сделать литератор, потому что ?Русское слово? усилиями Дорошевича раскупалось нарасхват и было самой широкочитаемой газетой в России. Сытин понимал, что Дорошевич талантлив, и предоставил своему редактору полную творческую свободу. В течение пятнадцати лет они будут плодотворно работать вместе, хотя не обойдется и без размолвок. 4 Косвенное, но назойливое вмешательство Сытина побудило Дорошевича в 1910 году уехать из Москвы и поселиться в Петербурге. Дорошевич беспрестанно ссорился с Сытиным и ни во что не ставил его зятя Благова, причастного к изданию ?Русского слова?. Отношения между ними настолько обострились, что Дорошевичу пришлось покинуть редакцию. Но суеверный страх Сытина, что он может потерять для газеты Дорошевича и тем самым загубить свое любимое детище был столь велик, что он предложил ему вернуться в редакцию с увеличением его жалованья до 48000 рублей в год (непомерно огромная сумма!)… но вместе с тем с одним странным условием (хитрый Сытин!): Дорошевичу, живущему в Петербурге, предлагалось приезжать в Москву лишь несколько раз в год на три – пять месяцев, чтобы ?выпрямлять газету? , ?оживлять? ее, ?делать ее более интересной?, ?вносить в нее новое?. И все же его демонстративный отъезд навел Сытина на мысль о смене редактора и направления московской газеты. Члены Правления сытинской фирмы, наблюдая за происходящим, пришли к выводу, что Сытин собирается сместить своего главного фельетониста. Они собрались на экстренное заседание, требуя оставить незаменимого Дорошевича в газете. И это при том, что они, возможно, уже получили тогда о Дорошевича официальную просьбу об отставке. В интересах читателей Правление настаивало, чтобы Сытин сохранил договор с Дорошевичем незыблимым. Переговоры шли трудно, а тем временем несгибаемый Сытин подыскивал нового редактора, способного направить газету так, как Благов не мог, а Дорошевич не хотел. Под напором правления он бросил затею и с приглашением Струве и с приглашением Амфитетарова, и с приглашением Кугеля. В итоге им стал Н. Валентинов (настоящее имя – Н. В. Вольский), блестящий журналист и экономист из марксистов, которого Сытин поставил во главе газеты в середине 1912 года. Он взялся перекраивать ?Русское слово? на свой лад… Таков ли Дорошевич, чтобы позволить, даже после своего ухода, делать что-то в ?Русском слове? через свою голову? Конечно, нет. В декабре 1913 г. от Сытина ушел Валентинов. А случилось вот что. В декабре отмечалось трехсотлетие Дома Романовых, и он отвечал за выпуск специального юбилейного номера. Дорошевич представил в качестве основного материала, как выразился Валентинов, ?холопскую статью? о добродетелях и свершениях царствующей династии, и между ним и единственным штатным сотрудником, которого он не имел права редактировать, произошла острая стычка. Дорошевич благодаря привилегированному положение настоял на своем, и Валентинов счел необходимым уйти из газеты. Написал ли Дорошевич панегирик Романовым от чистого сердца или хотел сгладить впечатление от резкой критики, которой он подверг правительство в связи с делом Бейлиса (ложное обвинение еврея в обрядовом убийстве православного мальчика), но он наверняка предвидел стычку с Валентиновым. Ведь он понимал, что Валентинов не потерпит никаких реверансов в сторону Петербурга и никакого ущемления собственной власти над политическим содержанием ?Русского слова?. Думается, Дорошевич умышленно пошел на обострение. Не исключено даже и то, что он заранее сговорился с членами Правления или даже с самим Сытиным. Его авторитет был по-прежнему непоколебим. Так завершилась эта единовластия фактического редактора. Отныне политику и содержание газеты определял коллективно редакционный комитет, которым время от времени помыкал Дорошевич. 5 Объявление Германией войны 19 июля 1914 года явилось для русских полной неожиданностью. Под влиянием поражений русских в первые два года русско-германской войны у Сытина отчетливо проявились патриотические настроения. Он решает помочь самодержавию: станет проповедовать в ?Русском слове? ненависть к врагу и замалчивать совсем уж худые вести с фронта.Благов подчеркивал, что из московских газет ?Русское слово? строже всех соблюдает требования военной цензуры. И опять на арену теперь уже военных действий выходит Дорошевич. Для него правда была важнее цензурных ограничений. Спустя лишь месяц после заверений Благова, Дорошевич написал для ?Русского слова? серию очерков, в которых недвусмысленно возложил вину за страдания и тяготы мирного населения западных территорий и на врагов России, и на ее правителей. За материалами для самого захватывающего из своих произведений Дорошевич отправился из Москвы на собственном автомобиле навстречу потоку беженцев. Он поведал о том, как миллионам этих людей катастрофически не хватало скудного пропитания и жилья, которое в силах было предоставить им правительство. На следующий год очерки вышли в английском переводе отдельной книгой в Нью-Йорке и Лондоне под названием ?Крестный путь?. Во введении кратко передано то, что увидел и о чем рассказал Дорошевич в ?Русском слове?: ?Сначала ему попадались редкие путники и первопроходцы – те, кто намного опередил всех остальных; постепенно процессия становился все гуще и гуще, пока не превратилась в длинную движущуюся стену…? 6 Отметив полвека упорного труда и вкусив мировую славу, Сытин погрузился вместе со страной в тревожную неопределенность 1917 года. В течение весны и лета ?Русское слово? отмечало рост анархии в стране, и его первоначальный оптимизм по поводу реформ, будущих перемен и места в новой жизни заметно поубавился и потускнел. Ощутимую потерю понесло ?Русское слово? в июне с уходом Дорошевича, чей контракт истек в марте. В следующем году по совету врача он переедет на юг… ?Русское слово? подробно осветило сам переворот, сообщив 24 октября, что Военно-революционный комитет Петроградского Совета под руководством Льва Троцкого взял в свои руки контроль над Петроградским военным округом. День спустя ?Русское слово? осудило переворот, а еще через день Московский Совет закрыл сытинскую газету и все прочие московские газеты, выступившие против революции. С возобновлением выхода в свет 8 ноября (ведь революционные массы остались без работы и без средств к существованию) ?Русское слово? продолжало критиковать большевиков. Спустя четыре дня, когда выборы в Учредительное собрание завершились и Сытин и его редакторы сделали справедливый вывод, что ленинская партия оказалась в меньшинстве, ?Русское слово? вновь призвало граждан бороться за демократию и даже вооружаться для защиты Учредительного собрания. Но этот номер сытинского ?Русского слова? стал последним, потому что Ленин распорядился из Петрограда, чтобы милиция Московского совета той же ночью провела внезапные рейды по редакциям всех враждебных газет и закрыла их. Судьба Дорошевича на самом трагическом этапе в судьбе России оказалась такой же трагической. В 1921 году он возвратился в Петроград, чтобы отыскать свою вторую жену актрису О. Н. Мицкевич. По словам дочери Дорошевича Натальи, когда Дорошевич добрался до своей петроградской квартиры, на дверях еще висела табличка с его фамилией, однако на стук ему открыл незнакомый мужчина, одетый в его вещи… Мицкевич объяснила, что в ее жизни произошли перемены, она считала его погибшим, она даже отказалась его приютить в его же собственной квартире. Вместо этого Дорошевич ютился по разным ночлежкам, где окончательно подорвал здоровье. Дочь нашла Дорошевича в одной из убогих лечебниц Петрограда. ?Элегантный, красивый мой отец… лежал на этой ужасной кровати, привязанный к ней длиннейшими рукавами какой-то удивительной сорочки. Возле него сидела седая, растрепанная старуха и из ржавой жестяной плошки кормила его жидким перловым супом. Он поднял на меня какие-то желтые, измученные, бессмысленные глаза и сказал: ?А вот, наконец, и ты… Поесть чего-нибудь принесла?? Не в силах побороть болезнь, Дорошевич умер в следующем, 1922-м году. * * * Большинство редакционных сотрудников сытинской газеты разъехались кто куда. Благов, Руманов, Варшавский и Немирович-Данченко эмигрировали в Западную Европу. Петров уехал в Югославию. 23 ноября 1934 года в возрасте восьмидесяти трех лет, намного пережив свою любимую газету, скончался от пневмонии так и нашедший своего места в молодом революционном государстве, как не нашел его и Дорошевич, Иван Дмитриевич Сытин. А. Пашехонов ?Русская периодическая газета (статистический очерк)?, ?Русское богатство? №3 (март 1901), с. 17 – 18 Чехов – Суворину, 10 ноября 1895 г., Чехов, СС, т, 12, с. 93 Сытин – Чехову, 7 октября 1897 г., публ. С. В. Белова, ?Книга. Исследования и материалы? №42 (1981), с. 135 И. Д Сытин ?Жизнь для книги?, с. 121 – 123 HYPER13PAGE HYPER15 16

---

https://studsup.ru/